Добро пожаловать в суровый мир геев (с)
Для I-Know.
Минсок/Х Тао/Х; r; au, ooc.
918 словОн приглашает его пожить к себе всего лишь из чувства сострадания к недавнему знакомому. Симпатия разливается приятным теплом по телу, заставляя щуриться в улыбках и глазах-щелочках.
- Покорми меня, - капризничает Минсок, когда оба праня сидят за столом и ужинают.
Тарелка с рисом не выглядит аппетитной, а атмосфера пустоты давит, скребясь стрелкой часов по стенам кухни.
- Не маленький уже.
Но сдается – берет палочки и, подхватив доброе количество риса, что в последствие рассыпается большей частью по столу, оказывается во рту. Смакуется, прикусываются зубами палочки для еды. Минсок проводит языком по запаху риса, запоминая чужую заботу.
Хозяин квартиры улыбается, когда с каплей зависти в глазах, пробует рис из тарелки – ничего необычного. Но чувствуется сладкая горечь зарытых мыслей. Минсок таращится на парня, ощущая, как сердце бухает куда-то вниз, разбиваясь на мелкие рисинки. Воспринимает это как разрешение, не до конца осмысляя к чему, лишь беззвучное разрешение, которым следует, как можно быстрее воспользоваться. Вдруг, сгорит, так и не оказавшись испробованным.
- Дай сюда, весь рис по столу разбросал.
Минсок выхватывает палочки из рук друга, что терзают кусочки кожи на подушечках пальцев. Он тяжело выдыхает, когда рис снова оказывается во рту – наркотик. С тех пор, Минсок очень любит кушать рис, правда, палочки не каждые подходят.
- От тебя пахнет. Ты пил?
Минсок наваливается на косяк двери, его двери. Совсем не больно, словно все захолодело внутри, и не желало выливаться во что-то болезненно-теплое, так чтобы закусывать губы и хвататься за ноющую боль.
- Прости.
- Иди спать. Я устал.
Слишком холодно, так что ноги мерзнут, и руки перестают чувствовать как сжимают косяк, как больно бьется плечо о шкаф, потому что желания уходить из комнаты равно нолю. Сосед напрягается – хватается за простыни; и ложиться на спину, смотрит в потолок, давая понять всем своим видом, что не имеет никакого желания. Врет.
Минсок раздевается медленно, воздух ломается под его руками, и неприятно трясутся руки. Три бутылки соджу были лишними для организма, но не для мыслей. Они по-прежнему резвились в голове калейдоскопом, так что начинало тошнить.
Его кровать теплая – удивительно. Минсоку приходится потеснить соседа, который шипит, но двигается. Однако быстро переворачивается на другой бок, чтобы не встречаться взглядом.
Руки соприкасаются с чужими, от плеча и до пальцев, неуверенно и вымученно переплетаются.
- Холодный, - шепчет на ухо Минсок, выпуская на волю мурашки, что разбегаются, куда глаза глядят от неосознанности ситуации.
- Пьяный, - отвечают дурманящие губы в ответ, вкус которых так и остается неизвестным, давящим.
Его не просят выселиться, более того, в следующую ночь на кровати соседа оказывается две подушки и одно одеяло. Улыбка раздирает в клочья, и Минсок оттаивает, тем не менее, не торопиться, чувствуя подвох.
Мину страшно, что однажды потеряется и забудет место, где все изломанно и болезненно режется воспоминаниями по кромке мозга, и так приятно не торопиться. Сохранять больше, и не забывать дорогу в эту изломанность, где есть чувства.
Парни сидят на кровати в комнате Минсока: сосед читает книгу на полу, облокотившись на рядом стоящую кровать, а Мин спиной на его плечо, которое, возможно, давно затекло и ноет. Но шумная тишина говорит, что все нормально – так и должно быть.
- Скучно, – пытается завести разговор.
- Можешь почитать со мной.
Минсок заглядывает в книгу, словно ему это очень интересно. На деле хочется совсем другого, другого томительно-тяжелого и жгучего. Украсть их первый поцелуй сосед позволяет себе первым – Минсоку слегка обидно, но это ничего. Потому что губы вкусны и слишком мягки, чтобы иметь что-то против. На них нет кусочков холодности, только что-то чужое и меланхоличное, так и просящее не трогать. Книга следующие несколько часов валяется в забытом уголке кровати: не до нее, скучной и неинтересной, читающейся через силу и в попытках задушить скрытые чувства.
- Кажется, что я тебя, - хочет поделиться Минсок, а сосед боится, поэтому целует быстро в губы.
- Не надо. Кажется, я тоже, но это не важно.
Уже поздно. Тихие стоны разливаются по периметру комнаты, скапливаясь терпким вином в груди. Всегда такие сдержанные, и до помрачения «не-для-него». Руки мокрые и неприятно подставляют – постоянно соскальзывают с любимых бедер. Сосед всегда где-то не с ним, а когда возвращается, то изводит Минсока. Садится на него сверху, чтобы глотать улыбки, сцеловывать порхающие от удовольствия ресницы. Это нравится, он никуда не торопится. Стонет его имя практически шепотом, ощущая, как заполняет разгоряченным теплом, и слабо поскуливает.
- Прости, - почему-то извиняется Минсок, когда разморенный лежит и перебирает чужие волосы в своих руках, улавливая постоянное напряжение и извиняющиеся улыбки «для-него».
- Ты слишком хорош для меня, - как-то по-детски жалуется парень и целует Минсока в плечо, где после болит целую неделю.
Проходит какое-то время, и на пороге их дома появляется знакомый незнакомец. Определенно, где-то его уже видел Минсок. Даже запах знакомый и напевает какую-то заезженную мелодию из детства.
- Тао! – захлебывается в собственном испуге сосед и бежит на встречу.
Совсем не страшно поцеловаться в губы на глазах у Минсока, потому что сосед не способен отказать Тао, так было всегда. Не нужно видеть, достаточно сверкающих капель на чужих щеках, чтобы уловить слезы Тао.
Тогда Минсоку становиться страшно и неприятно. Он не чувствует себя лишним, и хочется избавиться от ненужной вещи в их доме – пойти и выкинуть в мусорку. Но не может, поэтому обращается за помощью к виновнику его желчной ревности.
А сосед без жизни в глазах, молча стоит и прижимается к Тао, получая чужое тепло, через плечо его взгляд устремлен прямо на Минсока. Как глупо, но ведь он тоже ищет помощи в глазах, тогда-то становиться на миг спокойнее.
- Я не отпущу, - одними губами произносит Минсок.
И ему кивают в ответ, соглашаясь сломаться до конца, лишь бы чувствовать себя живым хоть какое-то время, пока не настанет конец – жалкий и с выбором.
Минсок/Х Тао/Х; r; au, ooc.
918 словОн приглашает его пожить к себе всего лишь из чувства сострадания к недавнему знакомому. Симпатия разливается приятным теплом по телу, заставляя щуриться в улыбках и глазах-щелочках.
- Покорми меня, - капризничает Минсок, когда оба праня сидят за столом и ужинают.
Тарелка с рисом не выглядит аппетитной, а атмосфера пустоты давит, скребясь стрелкой часов по стенам кухни.
- Не маленький уже.
Но сдается – берет палочки и, подхватив доброе количество риса, что в последствие рассыпается большей частью по столу, оказывается во рту. Смакуется, прикусываются зубами палочки для еды. Минсок проводит языком по запаху риса, запоминая чужую заботу.
Хозяин квартиры улыбается, когда с каплей зависти в глазах, пробует рис из тарелки – ничего необычного. Но чувствуется сладкая горечь зарытых мыслей. Минсок таращится на парня, ощущая, как сердце бухает куда-то вниз, разбиваясь на мелкие рисинки. Воспринимает это как разрешение, не до конца осмысляя к чему, лишь беззвучное разрешение, которым следует, как можно быстрее воспользоваться. Вдруг, сгорит, так и не оказавшись испробованным.
- Дай сюда, весь рис по столу разбросал.
Минсок выхватывает палочки из рук друга, что терзают кусочки кожи на подушечках пальцев. Он тяжело выдыхает, когда рис снова оказывается во рту – наркотик. С тех пор, Минсок очень любит кушать рис, правда, палочки не каждые подходят.
- От тебя пахнет. Ты пил?
Минсок наваливается на косяк двери, его двери. Совсем не больно, словно все захолодело внутри, и не желало выливаться во что-то болезненно-теплое, так чтобы закусывать губы и хвататься за ноющую боль.
- Прости.
- Иди спать. Я устал.
Слишком холодно, так что ноги мерзнут, и руки перестают чувствовать как сжимают косяк, как больно бьется плечо о шкаф, потому что желания уходить из комнаты равно нолю. Сосед напрягается – хватается за простыни; и ложиться на спину, смотрит в потолок, давая понять всем своим видом, что не имеет никакого желания. Врет.
Минсок раздевается медленно, воздух ломается под его руками, и неприятно трясутся руки. Три бутылки соджу были лишними для организма, но не для мыслей. Они по-прежнему резвились в голове калейдоскопом, так что начинало тошнить.
Его кровать теплая – удивительно. Минсоку приходится потеснить соседа, который шипит, но двигается. Однако быстро переворачивается на другой бок, чтобы не встречаться взглядом.
Руки соприкасаются с чужими, от плеча и до пальцев, неуверенно и вымученно переплетаются.
- Холодный, - шепчет на ухо Минсок, выпуская на волю мурашки, что разбегаются, куда глаза глядят от неосознанности ситуации.
- Пьяный, - отвечают дурманящие губы в ответ, вкус которых так и остается неизвестным, давящим.
Его не просят выселиться, более того, в следующую ночь на кровати соседа оказывается две подушки и одно одеяло. Улыбка раздирает в клочья, и Минсок оттаивает, тем не менее, не торопиться, чувствуя подвох.
Мину страшно, что однажды потеряется и забудет место, где все изломанно и болезненно режется воспоминаниями по кромке мозга, и так приятно не торопиться. Сохранять больше, и не забывать дорогу в эту изломанность, где есть чувства.
Парни сидят на кровати в комнате Минсока: сосед читает книгу на полу, облокотившись на рядом стоящую кровать, а Мин спиной на его плечо, которое, возможно, давно затекло и ноет. Но шумная тишина говорит, что все нормально – так и должно быть.
- Скучно, – пытается завести разговор.
- Можешь почитать со мной.
Минсок заглядывает в книгу, словно ему это очень интересно. На деле хочется совсем другого, другого томительно-тяжелого и жгучего. Украсть их первый поцелуй сосед позволяет себе первым – Минсоку слегка обидно, но это ничего. Потому что губы вкусны и слишком мягки, чтобы иметь что-то против. На них нет кусочков холодности, только что-то чужое и меланхоличное, так и просящее не трогать. Книга следующие несколько часов валяется в забытом уголке кровати: не до нее, скучной и неинтересной, читающейся через силу и в попытках задушить скрытые чувства.
- Кажется, что я тебя, - хочет поделиться Минсок, а сосед боится, поэтому целует быстро в губы.
- Не надо. Кажется, я тоже, но это не важно.
Уже поздно. Тихие стоны разливаются по периметру комнаты, скапливаясь терпким вином в груди. Всегда такие сдержанные, и до помрачения «не-для-него». Руки мокрые и неприятно подставляют – постоянно соскальзывают с любимых бедер. Сосед всегда где-то не с ним, а когда возвращается, то изводит Минсока. Садится на него сверху, чтобы глотать улыбки, сцеловывать порхающие от удовольствия ресницы. Это нравится, он никуда не торопится. Стонет его имя практически шепотом, ощущая, как заполняет разгоряченным теплом, и слабо поскуливает.
- Прости, - почему-то извиняется Минсок, когда разморенный лежит и перебирает чужие волосы в своих руках, улавливая постоянное напряжение и извиняющиеся улыбки «для-него».
- Ты слишком хорош для меня, - как-то по-детски жалуется парень и целует Минсока в плечо, где после болит целую неделю.
Проходит какое-то время, и на пороге их дома появляется знакомый незнакомец. Определенно, где-то его уже видел Минсок. Даже запах знакомый и напевает какую-то заезженную мелодию из детства.
- Тао! – захлебывается в собственном испуге сосед и бежит на встречу.
Совсем не страшно поцеловаться в губы на глазах у Минсока, потому что сосед не способен отказать Тао, так было всегда. Не нужно видеть, достаточно сверкающих капель на чужих щеках, чтобы уловить слезы Тао.
Тогда Минсоку становиться страшно и неприятно. Он не чувствует себя лишним, и хочется избавиться от ненужной вещи в их доме – пойти и выкинуть в мусорку. Но не может, поэтому обращается за помощью к виновнику его желчной ревности.
А сосед без жизни в глазах, молча стоит и прижимается к Тао, получая чужое тепло, через плечо его взгляд устремлен прямо на Минсока. Как глупо, но ведь он тоже ищет помощи в глазах, тогда-то становиться на миг спокойнее.
- Я не отпущу, - одними губами произносит Минсок.
И ему кивают в ответ, соглашаясь сломаться до конца, лишь бы чувствовать себя живым хоть какое-то время, пока не настанет конец – жалкий и с выбором.
@темы: fanfic, Задротство какое-то, R, творческое
- Не надо. Кажется, я тоже, но это не важно.
Конец просто в клочья разорвал!
Петюня, что ты со мной делаешь?
Это потрясающе... а главное, никакое твое Х не смогло избавить меня от образа перед глазами за все время прочтения. Только Сюханы могут быть вот такими
Ты моё(ну, не моё, конечно, но) персональное чудо. Спасибо тебе
П.С. я всегда утаскиваю себе в пещеру то, что написано для меня. Можно?)
а вот Х как раз таки из твоей заявки, но если ты чувствуешь Сюханов - оно так должно быть :З
я весь ваш зятёк хдд забирайте и бейте кекеке
оно твоё, и тебе его куда угодно тащить =)
Спасибо тебе большое.
Однако, для этого так и писалось, чтобы самим додумать =)
У тебя прекрасные заявки. И мне очень хотелось исполнить. Не давало покоя :С